Глава 4 - "Волной смыло...".


- Цусима! Бляха-муха, мать вашу! - раздался удивленный грубый голос с соседнего лежака. Этот густой бас принадлежал мужчине, могучее тело которого украшали татуировки в вде надписей: "не забуду мать родную", "век воли не видать", рисунков русалок, драконов, черепа с костями и прочих изображений.
- Не Цусима, а цунами. Цусима - это остров японский! - поправил его Строганов. - А цунами, сударь, гигантская волна.
- Цусима, цунами, да хрен я ложил на нее! - вскричал этот бритоголовый мужик.
- Выпить хочешь? - спросил его Сергей.
- Давай!
Татуированный отхлебнул из горла, вернул бутылку и, матерясь, бросился что есть мочи наутек.
- Ох, ни черта себе! - воскликнул Сергей, залюбовавшись быстрым откатом воды из бухты. Волна убегала дальше и дальше, в сторону от кромки берега. Отлив ускорялся и на глазах протрезвевшего "разведчика" море ушло в море. Далеко у линии горизонта вся эта масса воды поднялась высоченной стеной. - О-го-го! О-го-го-го! - заорал Сергей, ощутив опасность создающейся ситуации.
Внезапно водяная гора устремилась к берегу, с нарастающим гулом, как будто к берегу по дну неслось многотысячное стадо слонов.
- Пошла-ка ты к дьяволу еб… тварь! - выругался Строганов от ужаса и, подхватив сумки, помчался, не оглядываясь, прочь от берега. За спиной нарастал шум, который постепенно переходил в грозный устрашающий рев.
"Бедняги осьминоги, - подумал, почему-то с сочувствием об этих морских существах Серёжка. - Как вас сейчас расплющит. Вас так еще никогда не колбасило и не кулебякало. Кулебяка из осьминогов! А как меня самого сейчас кулебякнет, если я не успею отнести свои яйца подальше от берега".
Впереди была стена, огораживающая пляж, высотою в два метра. "Что ж, прыгаем как на общевойсковой полосе препятствий". Сергей швырнул сумки вверх, подпрыгнул, задрав ногу и ударив кроссовкою как можно выше в эту шершавую поверхность, затем подтянулся на руках, перенес тело на парапет, вскочил на ноги и вновь подхватил сумки.
Краем глаза уловил, что вода уже рядом, угрожающе нависла над ним, почти нагнала. Еще скачок, еще прыжок - и вот на пути толстое раскидистое дерево. Инстинктивно кинулся к нему, обогнул ствол: за ним стояла на песке лодка, с двумя опорами, как у тримарана. Прыгнул в нее, упал на дно, крепко обхватив руками мачту. Ударило. Основная сила катастрофического удара брушилась на дерево, в борт, но все равно и телу досталось. Разгневанная стихия никого и ничего не щадила на своем пути. Словно лошадь копытом заехала по спине, по заднице. Ладно, зад, главное голова цела! Стиснув зубы, он пытался удержаться в тримаране, который вертело водоворотом словно щепку. Хотя Строганова волною полностью захлестнуло, но все же через минуту ему посчастливилось всплыть на поверхность, на этой спасительной "соломинке". Полузатопленную лодку несло на здание отеля, а вокруг пенилась бушующая, словно кипящая смола, водяная поверхность. Славный супчик готовится в этой морской кастрюле. Не хочется быть мясом в тропическом борще.
Волна, не дойдя до здания, постепенно прекратила свое инерционное движение вперед, и пошла в обратный путь, увлекая за собой собранную добычу. Страшную добычу. Живых людей и животных, мертвые покалеченные тела, автомобили, покрышки, мусор, коряги, доски. Предметы оставшиеся на плаву понесло в открытый океан, развернуть лодку обратно, небыло никаких сил. Главное - удержаться над поверхностью и не уйти под воду. Вдруг набежал новый бурун, снова заполнив "ветхое суденышко" водой и с огромной скоростью швырнул "ковчег" вперед. Создалась угрожающая ситуация: тримаран слишком много зачерпнул воды. Сергею показалось, что сейчас челнок перевернется и пойдет на дно, но случилось чудо - волна вздыбила нос лодки и лишняя вода ушла назад, через корму. Тримаран плюхнулся снова на поверхность. Пассажира чем-то сильно ударило по голове, и он на мгновение отключился. Очнувшись, он долго лежал лицом вниз, боясь открыть глаза. Доски неистово колотили по животу, лицу и ребрам, в ушах звенело, давление нарастало, в воздухе стоял свист. Не до любопытства! "Вот это скорость! Что, лодочка преодолела звуковой барьер?" - промелькнуло у него в голове.
Сергея все сильнее вжимало в днище. Какая-то неимоверная сила давила на его плечи, спину, ноги, голова гудела, и казалось, вот-вот лопнет, сердце учащенно билось, и кровь лихорадочно пульсировала в висках. Лодку ударяло о воду, словно об асфальт и каждый толчок отзывался в бедном многострадальном теле. Строганов вцепился в центр скамьи так, что пальцы побелели от напряжения. Тримаран летел, словно живой, как необузданный мустанг, которого только что выловили в прерии, а теперь дикий скакун предпринимает попытки сбросить нахального седока. Вокруг завывал океан, и не только океан, но и воздух над ним. Впереди что-то мерцало и искрилось, пространство, нависая полукругом над водою, изгибалось и дрожало. Воздух будто дышал, и его колебания все учащались. Давление с каждой минутой нарастало, свист усиливался, скорость лодки увеличивалась, будто какая-то центробежная или центростремительная сила собиралась разжевать утлое суденышко с его пассажиром в придачу и выплюнуть в пространство, в тартарары, в преисподнюю. По мере приближения к этому кольцу, вернее не к кольцу, а к чему-то похожему на гигантскую бриллиантовую диадему, треск и рев усиливался. Воздух наэлектризовался, искры летели во все стороны, и Строганов начал опасаться появления крупной шаровой молнии или удара электрическим разрядом. "Эта дорога ведет в ад?!"
В ужасе он закрыл глаза и опустил голову и закрыл глаза. Смотреть в лицо смерти не хотелось, а молитв не знал.
"Видимо, все ж не герой", - подумал он о самом себе и на этой "оптимистической ноте" процесс мышления оборвался. Мозг отключился. Сергей вновь потерял сознание. Затем в ушах раздался оглушительный треск, словно перед ним взорвали невидимую преграду, и постепенно сквозь слегка приоткрытые ресницы начал прорисовываться белый свет.
"Ага! Небо прояснилось!" - обрадовался он этому проявлению умиротворяющейся природы.
Превозмогая боль и страх, Сергей окончательно открыл глаза, поднял голову, и с удивлением увидел над собой чистое голубое небо, а рядом почти сочти спокойное сине-зеленое море. Прямо за носом лодки резко обрывался пенный гребень гигантской волны, которая постепенно "затухала" и плавно опускалась на безконечную водяную гладь безбрежного океана. Водяной вал, замедляя ход, падал на эту спокойную поверхность, слегка всколыхнув ее, мчался по ней дальше, постепенно снижая скорость. Окрестные воды пришли в движение, поглотив постороннюю волну, и расступились, приняв ее в себя. Стремительность течения заметно убавилась, вода больше не била по днищу, но продолжала нести лодку в неизвестность, со скоростью полсотни миль в час.
Повезло: удержался, не захлебнулся, уцелел. Волной что-то забросило на правый опорный рычаг лодки. Отдышался. Огляделся. Вокруг лодки плавали мертвые тела людей и животных, отбросы, мусор. Рядом шлепала по воде изгородь, с воротами, сплетенная из веток ротанга и еще каких-то веток - какая к черту разница из чего. На изгороди лежал кверху задом человек, зацепившийся военной формой за сучек. Сергей хотел помочь, подтянул его к борту, но поздно, бедняга давно захлебнулся. Труп плыл лицом вниз. Это был тот самый вооруженный полицейский, что проверял документы у входа на пляж. На спине винтовка "М-16", на портупее пистолет, подсумки. Строганов отыскал в воде подходящую палку и воспользовался этим орудием, пододвинув тело ближе. Сергей вынул из своего рюкзака заветный нож аквалангиста, перерезал ремень и вытянул в лодку кобуру и подсумок. Затем с трудом снял со спины мертвого охранника винтовку и снял с него полусапожки. По размеру они пришлись в пору.
"Тебе парень это имущество уже ни к чему, а я босой и безоружный, мне возможно акул придется отстреливать и по камням ходить. Когда еще появятся эти спасатели?! Когда начнутся какие-нибудь поиски! Вон как побережье удалилось! Прощай братец, ты лишний на моей шхуне. Поднять паруса, отдать концы!"
Разрезав брюки, за которые мертвой хваткой зацепилась ветка, Сергей отправил полицейского в свободное плаванье. Труп тотчас, булькнув, ушел под воду. Угрызения совести не мучили совершенно. Нет! Лодка - это ведь не катафалк, а спасательное плавсредство. От плетня избавиться так легко не удалось: этот "плотик" крепко зацепился ветками за боковой рычаг тримарана. Напрягся, оттолкнул. Забор сразу понесло куда-то в необъятные морские просторы. Вокруг плавали гроздья бананов, ананасы и кокосы. Драгоценная пища и живительная влага. Кокосы и ананасы шаркались и ударялись о "шхуну". Видимо, боялись сгинуть в открытом океане. Серж, осторожно продвигаясь по пятиметровому "судну", собирал на борт все эти плоды, дары моря, так сказать.
"Потом будет поздно. Утонут или унесет их, что потом есть и пить? Возможно, придется болтаться в море несколько дней! Что ж, если пучина сразу не поглотила, то есть большая вероятность, что удастся выкрутится, спастись от гибели. Не хотелось бы плавать в этом теплом тропическим море кверху брюхом, посиневшим утопленником, нахлебавшимся воды, или протухшим, обглоданным рыбами, истерзанным акулами. Будем надеяться, что суденышко хорошо просмолено и добротно сделано! Полковнику Строганову еще рано быть действующим лицом некролога! Горестного, скорбного, участливого и в меру доброжелательного. Поборемся за жизнь до конца, возможно удастся пожить неделю-другую, а может быть и третью, четвертую. Ален Бомбард один в лодке океан пересекал!"
Краболовная лодка сделана была с умом: мачта с парусом, будочка с навесом, в которой можно укрыться от палящего солнца. Только вот мачта есть, а снасти оборваны, лишь жалкие лоскуты и обрывки веревок. Но это лучше, чем на плоту, захлестываемом волнами, до костей намокнуть и просолиться в морской воде. Без лодки акулы могли бы отведать на обед новое блюдо, редкое для этих мест - "русский турист". Эх, "руссо-туристо", "облико-морале"! А при встрече с зубами хищниц, не осталось бы ни "облико", ни "морале", как и драгоценных "коки-наки".
В водоворотах мелькали различные вещи: шнурки, веревки, зонты, палки, пляжные полотенца, куртки, спортивный костюм. А вот тримаран догнал человек, обхвативший ствол вырванной с корнем пальмы, в туземной одежде, с вещмешком и "Калашниковым". Судя по всему - местный повстанец. И этот тоже труп.
"А мне повезло! - мелькнула мысль. Он вновь воспользовался импровизированным багром, подтянул пальму, снял с покойного оружие и торбу. - Теперь я вооружен и очень опасен!"
Утро закончилось, наступил день, и началась беспощадная тропическая жара. Солнце палило, словно желало доделать то, что не удалось свирепым волнам. Добить, сжечь. Сергей выловил из воды какой-то шест и большой раскрытый пляжный зонт, его несло по воде и буквально забросило на лодку. Опять повезло! Теперь готов небольшой тент перед встроенной в лодке маленькой будочкой. Под ним можно лежать и не бояться что поджаришся как цыпленок-гриль, до румяной корочки.
"Нет уж! Я не индейка и не окорочок. Я человек! А в горах Гиндукуша солнце пекло не слабее. Выжил и здесь выживу. Куда-то течение да и вынесет. А действительно куда? Кажется, в сторону Австралии. Или мимо нее?"
Какое-то время он отдыхал и восстанавливал силы после ловли кокосов из моря. Море воняло. Именно воняло, а не пахло как обычно, свежестью, солью, рыбой. Оно источало злобное зловонье, которое появилось после того, как стихия слизнула с лица земли прибрежные города и деревни. Часть мусора быстро утонула, а часть, как и лодка Строганова, с бешеной скоростью неслась рядом, в безграничные морские просторы. Цвет воды соответствовал запаху. Вместо ласковой голубоватой или изумрудно-зеленой, она была сейчас темно-серой, а местами светло-коричневой.
"Любопытно, сколько же в ней сейчас кишит всяческой заразы?" - подумал Серж. От этой страшной мысли сразу стало худо. Организм отреагировал тошнотой, вырвало за "борт", и какое-то время пришлось лицезреть сопровождающие суденышко результаты вчерашней "жизнедеятельности", хождений по барам и увеселительным заведениям. Час за часом, по мере того как плаванье продолжалось дальше и дальше в открытом море, вода становилась, а воздух свежел. Однако все сильнее мучила жажда. На мачте закрепил подсумки, автомат, винтовку и пистолет, чтобы быстрее просушились. Голову сунул под зонтик, задремал. Снилось болото и шагающая по грязи пехота. Затем вдруг жижа разверзлась, и Сергей погрузился в нее по самый подбородок. Дышать тяжело, одежда и сапоги намокнув, тянут тело на дно трясины. Проснулся он с громким криком, вырвавшимся из груди. Кошмар был настолько явным, что Сергей проснулся - вскочил на ноги. Вспрянув, сделал шаг в сторону и "ушел" за борт, не удержав равновесие на раскачавшейся поверхности лодки. Опять приснился кошмар!

Падая, оцарапал о сучковатую ветку голый зад. Нырнул неглубоко, и недалеко от лодки, поэтому, отплевавшись, несколькими гребками успел догнать свой "корабль" и ухватиться за боковой рычаг. Выбраться обратно - занятие не из легких. Слегка поцарапав локти и брюхо, удалось забраться внутрь. Если б зазевался, возможно, пришлось бы длительные часы грести вплавь в погоне за тримараном, причем без малейшей надежды на успех. До первой проплывающей рядом акулы. Течение не позволило бы догнать лодку.
Судно поскрипывало, не развалилось бы! Строганов решил, что нужно привязать к корме какую-нибудь веревку. Он открыл коробку, которуюон накануне выловил из мусора, порылся в ней. Тут была чья-то рубашка, с рисунком - пальма и обезьяна, женский ремешок, веревочка. Скрутил, стянул, связал. Вышло метра четыре. Крепким узлом завязал за крайнюю продольную опорную палку.
"Теперь будет фора в гонке за "фрегатом" в несколько метров. Если надо будет спрыгнуть за проплывающим мимо кокосом, то есть большая доля вероятности догнать "ковчег". Точно! Не фрегат, не шхуна, не бриг! Именно ковчег! Жалко, что нет каждой твари по паре. Особенно человеческой. Белобрысая вчерашняя массажистка была бы к месту. В случае чего, можно было бы и съесть!" - усмехнулся своему "черному юмору" Серега.
Действительно, неделя дрейфа и людоедство станет не аморальным деянием. Мораль цивилизованного человека притупится и трансформируется в мораль дикаря, который всеми способами борется за существование. Но особи противоположного пола рядом нет, перед смертью не пошалить, не расслабиться. Сергей усмехнулся ходу своих размышлений, тут о душе надо думать, но натура старого развратника, все равно берет свое.
"Кому что, а у тебя, Строганов, на уме только девки в любых обстоятельствах".

…Спустя неделю кокосы, ананасы закончились. Да! Прошла целая неделя плавания. Первая неделя… и скорость упала до нескольких миль. Бананы, как самые скоропортящиеся продукты оприходовал в первые двое суток. К тому же они самые сытные. Часами всматривался он в безлюдное водное пространство - и ни огонька, ни дымка. К концу второй недели еда закончилась. Однажды рядом заколыхался одиночный кокос. Ого! Словно бог услышал мольбы и сбросил с небес подарочек. Орех скрылся под ковчегом, постучал по днищу и вынырнул за кормой. Какое счастье, что веревку связал! Поэтому со спокойной душою бросился в морскую рябь, догнал болтыхающийся на небольших бурунах кокос и, бросая его вперед перед собой, догнал "конец". Уцепившись за него, подтянулся, прицельно забросил плод на настил и сам выбрался. Еда на вес золота!
Вновь распорол голое тело о ветки, запутавшиеся вокруг лодки, но теперь крови оказалось больше, чем в прошлый раз. Достал йод, пластырь и бинт из заветной аптечки, перевязался. Вскоре на запах крови приплыли две акулы. Не очень крупные, но крайне не дружелюбные. Это соседство не предвещало ничего хорошего. Могут перевернуть лодку, как в кино? Возможно. Строганов взял винтовку, прицелился и послал одну пулю в ближайшую к нему зубастую тварь. Вода окрасилась красным, а ее напарница накинулась на раненую подругу и добила ее. Пока она пировала, ковчег скрылся вдали. Для этого наш путешественник приложил немалые усилия, отгребая веслом от места акульего пиршества. Побоялся, что хищница перевернет лодку, насмотрелся фильмов-ужасов! А в первые дни акул не было. Они, видимо, суетились вокруг побережья, охотясь на трупы, доедая утопленников. Теперь район охоты расширился, акулы-людоеды шныряют всюду, добрались и сюда. Значит, за кокосами нырять стало смертельно опасным занятием…

…Пятнадцатый день. Язык распух как у покойника. Тело - один большой ожог, не помогает даже мокрая одежда. …Шестнадцатый день. Рыбка сама запрыгнула, или ее выбросило на ковчег. Схватил, разорвал, выпотрошил. Скушал в сыром виде. Полегчало. Сделал острогу. Бесполезное занятие. Рыба в основном на глубине. Появились в небе птицы. Стремительно полетели куда-то вдаль.
"Эх, взмахнуть бы руками и устремиться ввысь, вслед за ними. Но если есть пернатые, значит, близко земля?" …Семнадцатый день. Ковчег дрейфовал в ту сторону, куда улетели птахи. "А вдруг повезет и там остров? - подумул он с надеждой. - Жажда скоро доведет до сумасшествия".
Вспомнил горно-пустынную местность под Кандагаром. Там тоже порою мучались неделями без воды.
Однажды, после длительного марша, двое суток лежала рота в барханах. Ни у кого не было ни грамма воды во фляжках, только на третьи сутки воду и сухпай забросили вертушкой. Но там о нашем бедственном положении знали, беспокоились, думали. А тут? Кто обо мне знает и думает? Кто побеспокоится? Шеф, возможно, только сейчас забил тревогу. И что он узнает? Что сотни и тысячи погибли? А еще больше людей пропали без вести! И один из пропавших - бедовая головушка Сережка Строганов. Поднимут чарку-другую, выпьют еще "третий тост". И забудут…
Несколько раз за долгие дни и часы плаванья на горизонте мерещилась земля. Но время шло, и земля не показывалась. А вот птички все летали в небе.
"Где-то же они гнездятся!? А действительно, где?"
Как-то раз, когда Серж находился в полузабытьи, ему послышался шум прибоя. Померещилось? С трудом, разогнав дрему усталости, он приподнял тяжелую, словно наполненную свинцом голову. Сложил руки козырьком, загораживаясь от солнца и стал вглядываться в даль.
"Е-мое! Риф! За рифом островок. Причем островок большой, заросший тропическим лесом!" Вернее, он показался даже огромным, гигантским. В длину не менее километра. "Да! Долго я спал, чуть не прозевал землю! Грести! Быстрее грести к берегу".
Вскоре оказалось, что можно и не тратить силы на это занятие. Вокруг желанной земли, располагался нерукотворный каменный барьер. Об него разбивались волны, а далее, уже метров через пять, спокойная прибрежная гладь. "Что это, остров или полуостров? Пока это неважно. Главное земля! А значит, вода, еда, укрытие от солнца!"
Течение постепенно подтягивало лодку к пенным бурунам, где виднелись острые шипы кораллового вала. Эти опасные выступы защищали землю от вторжения. Кое-где они выступали на несколько сантиметров, кое-где на метр, а в основном были притоплены. Главное обнаружить проход и не разбиться о преграду.
Повезло, проскочил! Только слегка скребнул днищем ковчега о риф. Для равномерного распределения веса по лодке Строганов встал на четвереньки. Преграда перед заветной землей была шириной около трех метров, а затем вновь глубокая заводь. Лагуна. Используя доску как весло, "кораблекрушенец" принялся без передыху грести, чтобы быстрее добраться до пресной воды. Быть окруженным со всех сторон водой и умереть от жажды. Какая ирония судьбы! Это не смешно! Это трагично!
"Где же питьевая вода!?" - мучил его единственно важный сейчас вопрос.
Метрах в пятидесяти до песчаного пляжа горемыка-путешественник прыгнул в воду и быстро поплыл к берегу, забыв про возможную встречу с акулами. Плевать. Мучения, вызванные жаждой, притупили бдительность и подавили инстинкт самосохранения.
"Ну, выплыл! Ну, выбрался. А вода-то где? Где найти родник, ручеек, лужицу, в конце концов?"
Под пальмой валялась гроздь перезрелых бананов, - поглотил мгновенно. Нашел в глубине леса, на поляне, маленькое озерцо с пресной водой! Он долгл и жадно пил из горстей. Наконец напился. Голод и жажда утолены - вот оно счастье! "Теперь наверняка выживу. Я новый Робинзон!!!" - обрадовался Сергей.

"…А на сколько лет?" - напомнил о реальности и подло уколол внутренний голос.


† Наверх †

Роман "Остров Амазонок".

Hosted by uCoz